В Центре международной торговли (ЦМТ) 13 января прошло первое в 2011 году заседание «Меркурий-клуба». По традиции накануне старого Нового года вниманию аудитории «Меркурий-клуба» был представлен аналитический обзор основных тенденций развития России, проявившихся в 2010 году, с которым выступил председатель правления клуба, президент ТПП РФ Евгений Примаков.
Характеризуя положение России в минувшем 2010 году, глава ТПП РФ прежде всего отметил, что уже не просто намечается, а начался выход из экономического кризиса. К несомненным достижениям следует отнести и сохранение кредитно-банковской системы, попавшей под молот кризиса, и то, что в острый кризисный период удалось избежать падения уровня жизни населения, не позволить вырваться на простор безработице, и начавшийся рост промышленности, обгоняющий рост ВВП. Об этом уже немало сказано. Вместе с тем 2010 год выявил серьезные проблемы развития России, которые ни в коем случае не должны быть обойдены вниманием.
Далее Евгений Примаков остановился на некоторых из них.
Негативные результаты докризисной экономической модели
Проблема первая – живучесть тенденции продолжения экономического развития России по докризисной модели. Весьма влиятельные круги уповают на то, что основные импортеры нефти выходят из рецессии, а цены на нефть удерживаются на высоком уровне. Они считают, что продолжение курса на преимущественную поддержку крупных сырьевых компаний воссоздаст благоприятную докризисную ситуацию, способствовавшую росту ВВП и благосостояния населения России. Лица, придерживающиеся такого мнения, как правило, открыто не выступают против отказа от докризисной экономической модели, но на деле исходят из того, что подобный отказ следует отложить на будущее, отметил глава Палаты России.Евгений Примаков считает, что стоит еще раз показать, чем оборачивается пристрастие к докризисной модели развития. Так, втянутая в кризис Россия представляла собой страну, 40 % ВВП которой создавалось за счет экспорта сырья, а внешний корпоративный долг достиг 500 млрд долларов – практически все «длинные» деньги, полученные бизнесом в виде кредитов, имели зарубежное происхождение. Антикризисные меры спасли российскую банковскую систему и тем самым предотвратили коллапс экономики и социальный взрыв, так как в банках находились миллиардные вклады населения. Но спасенная банковская система оставалась и остается прежней, полностью неконкурентоспособной по сравнению с зарубежной – ни по предоставлению долгосрочных кредитов, ни по процентным ставкам.
Груз, с которым Россия вступила в кризис, предопределил и его масштабы – худшее положение в «двадцатке», длительность выхода страны из кризисной полосы. Следует подчеркнуть, сказал Евгений Примаков, что «запас прочности» в России, накопленный за счет доходов от высоких мировых цен на нефть, оказался равен только полугоду. Наибольший спад производства произошел уже к концу 2008 года в отраслях обрабатывающей промышленности, особенно в машиностроении.
Много разговоров ведется и о том, что предкризисная политика создания резервов «на черный день» спасла Россию. Надо признать, что без Резервного фонда было бы еще хуже. Но фактом является и то, что накопленные средства от экспорта нефти не смогли избавить РФ от тяжелых последствий мирового экономического кризиса, который успешно преодолевают десятки стран, не имеющие никаких «заначек», подчеркнул Евгений Примаков.
Одним из самых негативных результатов предкризисной экономической модели стала хроническая нехватка инвестиций. В результате страна не только попала в зависимость от притока иностранного капитала, но и от импорта потребительских товаров, машин и оборудования. Результат предкризисной экономической политики сказался в том, что нового машинного оборудования в РФ производится в 80 раз меньше, чем в Японии, в 30 раз меньше, чем в Китае.
В апреле 2010 года Росстат впервые привел сводку о положении России в 1992–2008 гг. Фактически это итог 16 лет предкризисного развития страны через реформу экономики. Очевидно, следует вдуматься не только в успехи и завоевания, но и в негативные черты этого итога. С 1992 по 2008 год население России сократилось на 6 млн человек. При росте среднего уровня жизни населения усилилось его расслоение по доходам – соотношение доходов 10 % самых богатых и 10 % самых бедных возросло в два раза и достигло 17 (по экспертным оценкам, этот коэффициент намного выше).
Почти в два раза сократилось число дошкольных учреждений. На 70 % выросло число государственных чиновников – после указа президента Дмитрия Медведева, подписанного в самом начале 2011 года, о сокращении числа чиновников на 20 % положение несколько улучшится, но сугубо несколько. С 1992 по 2008 год на 40 % сократилось число организаций, выполняющих научные исследования. Число сотрудников в них уменьшилось на 50 % (в то же время в три раза возросло количество защищенных диссертаций). С 7,5 до 13,5 % увеличилась доля полностью изношенных основных фондов предприятий. Россия окончательно села на сырьевую иглу.
Главный вывод из этих показателей очевиден: нельзя возвращаться к предкризисной политике, подчеркнул Евгений Примаков. К ней нельзя возвращаться и потому, что докризисная модель даже в условиях высоких цен на экспортируемое сырье не решает задач изменения структуры, технико-технологического обновления российской экономики.
А такая задача в острой форме проявилась уже сегодня – на этапе выхода России из кризиса. Далеко не случайно, что в США, Канаде, странах Западной Европы, Японии, Южной Корее, да и в Китае и Индии именно сейчас возросли вложения в НИОКР, образование, здравоохранение. Показательно, что в сентябре 2010 года в США был принят закон о дополнительном выделении из бюджета 30 млрд долларов для кредитования малого бизнеса, что позволит создать дополнительно 500 тыс. рабочих мест. Весьма символично, что в рамках закона, имеющего антикризисную направленность, было продлено освобождение малых предприятий от налогов на их расходы, связанные с научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими разработками. Снят налог и на новое оборудование, приобретаемое с сентября 2010 года по декабрь 2011 года. И это все происходит в условиях, когда конкурентная борьба сама подталкивает американский бизнес к технико-технологическому совершенствованию.
В РФ другая ситуация. Государство из бюджета тратит на НИОКР немало, но в то же время затраты на НИОКР наших компаний, в том числе крупных, ничтожны. Евгений Примаков в качестве примера привел тот факт, что в 2009 г. американская корпорация General Motors истратила на НИОКР средств в 10 раз больше, чем все крупные российские компании. В результате общие расходы на НИОКР в России составляют лишь 1 % ВВП, а в США – 2,7 %, в Японии, Швеции, Израиле – от 3,5 до 4,5 % ВВП.
Научно-техническое отставание России стало одним из наиболее негативных проявлений докризисного характера ее развития. Без решительного изменения экономической модели Россия превратится в сырьевой придаток мировых держав, быстро развивающихся на основе научно-технического прогресса, – не только традиционных, но и Китая. Последствия этого для России пагубны – и в экономической, и социальной, и политической областях.
Экономическая политика России за весь период реформирования экономики не решила одну из самых важных задач – создание конкурентной среды. За это время выявилось со всей определенностью, что конкурентную среду невозможно создать без радикального изменения существующей практики лоббирования чиновниками всех рангов интересов отдельных компаний, преимущественно крупных. На это у нас, к сожалению, обращается значительно меньше внимания, чем необходимо. А без разрыва связки чиновничества с бизнесом невозможна также серьезная борьба с коррупцией. Это нужно понять всем.
Остро стоит эта проблема и в связи с недавним решением о приватизации значительных долей государства в акциях крупных компаний и банков. Речь идет о 900 предприятиях. Общая сумма акций, подлежащих приватизации, составляет ни много ни мало почти 2 трлн рублей. В чьи руки попадут эти акции? Этот вопрос приобретает и экономический, и политический характер. Фактическое – хотя бы не прямое, а косвенное – приобретение их людьми, находящимися на государственной службе, чревато усилением бюрократического начала, серьезным уроном для процесса построения гражданского общества.
Евгений Примаков подчеркнул, что многие вопросы, связанные с необходимостью модернизации экономики России, перевода ее на инновационные рельсы, не обойдены вниманием руководства страны. Свою лепту в их решение, в частности, вносит и ТПП РФ.
Преодолеть признаки политической нестабильности в России
Одним из реальных и больших достижений антикризисной политики, отметил далее президент ТПП РФ, является социальная стабильность в России – это факт. Но социальная характеристика, как бы она ни была важна сама по себе, недостаточна для определения устойчивости стабильной обстановки в нашей стране.
Вторая проблема, которую необходимо рассмотреть наряду с модернизацией экономики, – это появившиеся признаки политической нестабильности в России. С угрозой сепаратизма удалось справиться, во всяком случае, снизить ее опасность. Сегодня речь идет уже о другом – о серьезном недовольстве существующими порядками и методами государственного управления. Проявлением этого было охватившее всю Россию недоумение и даже оцепенение в связи с ситуацией в станице Кущевской и в других местах. Откровением стало существование в стране «дыр» государственной власти, которые заполняют срастающиеся с криминалитетом местные руководители властных структур. Причем, как выяснилось, это не краткосрочное и не одноразовое явление. Что вселяет дополнительную тревогу – не было бы массового убийства, ситуация, сложившаяся в Кущевской, продолжала бы существовать невесть сколько времени.Как оказалось, нет местных возможностей ликвидировать такую аномалию. Случившееся в Кущевской самым острым образом ставит вопрос о необходимости найти механизм, который не позволил бы образовываться вакууму государственной власти на местах. Одной из главных составляющих такого механизма должна быть подконтрольность местных властей всех уровней не только Москве, но и местному населению.
Евгений Примаков высказал убеждение, что одной из важных проблем 2011 года для федеральных властей является, во-первых, «инвентаризация положения дел повсеместно в России с целью выявления ситуаций, подобных кущевской», и, во-вторых, создание условий, делающих невозможным повторение происшедшего. Мы правильно поступили, выстраивая вертикаль власти от центра до региональных и местных руководителей, сказал президент ТПП РФ и подчеркнул, что говорит об этом не первый раз. Но такая конструкция не предусматривает беспрепятственной обратной связи – от населения через муниципалитеты, через региональных руководителей до федерального руководства. Средства массовой информации, которые призваны играть немалую роль в обеспечении такой связи, в целом пока в этом не преуспевают. Главное, чего нет и что необходимо незамедлительно вводить, – это обязательную проверку и реакцию на критические выступления СМИ.
Наряду с кущевской ситуацией проявилось еще одно свидетельство неблагополучия политической обстановки в стране. Я имею в виду, сказал Евгений Примаков, пятитысячную демонстрацию на Манежной площади. Самый простой способ – представить эти события как реакцию на действительно преступную акцию представителей правоохранительных органов, которые то ли за деньги, то ли из-за боязни выпустили арестованных, обвиняемых в убийстве русского парня – фаната, болельщика «Спартака». Может быть, в составе пяти тысяч демонстрантов были и те, кто негодовал по этому поводу. Но, судя по всему, не они составляли большинство, превратившееся в разнузданных погромщиков. Можно представить, что за демонстрантами-погромщиками стояли силы, отнюдь не принадлежащие движению футбольных болельщиков.
До поры до времени мы если и замечали, то не придавали должного значения националистическим и ксенофобским тенденциям. Очевидно, рассчитывали на то, что главное – решить социальные вопросы, а шовинизм и национализм сами уйдут со сцены. События показывают, что не только не уходят, а, наоборот, укрепляют свое влияние. Более того. Как справедливо отметил Владимир Путин, раздувая противоречия на национальной почве, шовинисты могут в определенный момент выдвинуться как сила, которая потребует для себя функции наведения порядка, чтобы «спасти Россию». Такой сценарий далеко не гипотетический.
Понятно, что настоящим раздражителем зачастую является поведение приезжающих, главным образом с юга, в Москву. На их долю приходится значительная часть совершенных преступлений в столице. Такая же картина в других крупных городах России. Понятно также и то – давайте скажем об этом открыто, – что нельзя игнорировать интересы большинства населения страны – русских. Такое игнорирование в экономической области стало одной из причин появления на карте суверенной России, что, в свою очередь, сыграло очень большую роль в ликвидации Советского Союза. Русский язык, русская культура, несомненно, выполняют объединительную функцию в нашей стране. Носителям этого языка и этой культуры по праву принадлежит особая роль в России. Однако настоящая забота о русских в России, что действительно необходимо, подчеркнул Евгений Примаков, не должна ни в коей мере сочетаться с невниманием к интересам других народов, населяющих нашу страну. Вспомним хотя бы, с каким удовольствием повсеместно в СМИ повторялось: «лица кавказской национальности». И никто из руководителей открыто не выступил против этого оскорбительного для миллионов людей термина.
Вместе с тем, Евгений Примаков заявил, что он не сторонник того, чтобы копировать практику США, где в 70–80-х гг. взрывного накала достигли отношения с темнокожим населением. Для перелома ситуации значение имели не только репрессии против экстремистов, но и целенаправленная работа в обществе. Например, в кинокартинах, телевизионных сериалах, которые, как мы знаем, оказывают серьезное влияние на общественный настрой, в США темнокожие лица, как правило, не преступники, а полицейские, да и не простые полицейские, а начальники, не отрицательные, а положительные герои. У нас все наоборот.
Глава Палаты России выразил свое полное согласие с тем, что в Советском Союзе, о чем говорили и президент Дмитрий Медведев, и председатель правительства Владимир Путин, идеология была субстанцией, которая сложилась над межнациональными и межконфессиональными отношениями. Можно соглашаться или не соглашаться с сущностью идеологии в советский период, но нам не уйти от крайней необходимости создания идеологической надстройки над нашим обществом.
Без идеологической надстройки не обойтись
В этой связи первостепенное значение приобретает идеологическая работа правящей партии – «Единой России», считает Евгений Примаков. Партия власти объявила своей идеологией «российский консерватизм». Что понимается под этим? Если сохранение всего полезного, что было и в дореволюционное время, и в советский период, то глава Палаты России придерживается аналогичной точки зрения. Если речь идет о неприятии неподготовленных, не имеющих под собой материальной основы и непродуманных идей, за которые платит народ, – он тоже этого не приемлет.
Однако традиционное представление о консерватизме, широко известном в мире как идеологическая ориентация и политическое движение, включает в себя и другие принципы. Один из них – отрицание необходимости роста и расширения социальных бюджетных затрат. Другой – отказ от радикального реформирования общества. Конечно, идеология консерватизма видоизменялась и со временем, и от страны к стране. Однако эти принципы в той или иной пропорции сохранились в виде критериев консерватизма.
Председатель высшего совета партии «Единая Россия» Борис Грызлов назвал российский консерватизм «открытым». Очевидно, имелось в виду, что к партии могут присоединиться все те, кто принимает ее идеологию. Вырисовывается иная картина: в идеологию «Единой России» со всех сторон – и слева, и справа – начали вливаться идеологические постулаты, сделавшие российский консерватизм, мягко говоря, всеядным и, что представляется особенно неприемлемым, оторванным от жизни страны.
Рассматривая понятие российского консерватизма, его авторы и сторонники, во-первых, как правило, уходят в сторону от определения его отношения к жгучим российским внутренним проблемам, в том числе проблемам взаимоотношений народов нашей страны, и, во-вторых, подчеркивают, что российский консерватизм – антипод всему радикальному. Первый заместитель секретаря президиума Генерального совета партии «Единая Россия» по агитационно-пропагандистской работе считает, что идеология этой партии «ставит в центр не социально-экономический, а геополитический вопрос». По его словам, основной идеологический конфликт в стране сегодня – это «вопрос о месте России в современном мире».
В такой трактовке понятия «российский консерватизм» трудно, если вообще возможно, обнаружить, например, его отношение к реальным противоречиям в нашем обществе между теми, кто исходит из необходимости не только выполнять социальные обязательства государства, но и увеличивать, расширять их, и теми, кто считает, что можно пренебречь этими обязательствами ради экономической активизации. Не проявляется и отношение идеологии «Единой России» к противоречию, возникшему в результате неуемного стремления группы правительственных экономистов в наикратчайшие сроки погасить бюджетный дефицит, возникший в результате мирового кризиса, за счет не только резкого сокращения государственных расходов на социальные программы и инвестиции, но и увеличения налогов на бизнес.
Уход от реально существующих противоречий не спасает расшифровка российского консерватизма как «социал-консерватизма». К этому термину, видно, прибегают, чтобы затушевать тот факт, что консерватизм как таковой в мировом масштабе противостоит социализму и смыкается с неолиберализмом, отметил Евгений Примаков.
Что касается такой характеристики российского консерватизма, как противоположность радикализму, то представляется, что радикальные подходы не должны отрицаться в решении ряда проблем модернизации. Дело не в отказе от радикальных, качественных перемен там, где это необходимо, а в поисках таких методов их осуществления, которые не били бы по интересам большинства населения. Глава ТПП РФ отметил, что лидера «Единой России» Владимира Путина никак нельзя отнести к противникам радикальных перемен, в первую очередь в экономике. К сожалению, такая позиция не находит отражения в идеологии партии власти.
Модернизация плюс демократизация
Далее Евгений Примаков высказал свои соображения о модернизации как таковой. Нужда в обновлении, развитии с учетом мировых достижений в экономике, в политике, в общественном и государственном устройстве, подчеркнул он, несомненно, актуальна. Но что конкретно включается в понятие модернизации в российских условиях, какова последовательность мер в ее осуществлении – по этим вопросам пока нет устоявшегося мнения в стране. Не претендуя на определение стратегии и тактики модернизации в России, глава ТПП РФ ограничился изложением своих взглядов по поводу того, чего следует избежать или от чего нельзя абстрагироваться.
Предлагаемый набор антитезисов возник не на пустом месте. Он базируется на многих дискуссионных высказываниях в печати, на конференциях, круглых столах, в беседах.
Антитезис первый. История многих стран учит тому, что перевод экономики на инновационные рельсы – а это сердцевина модернизации – нельзя осуществить методом единичных научно-технологических прорывов без мощной конкурентоспособной промышленности. Мы часто говорим о необходимости перехода к постиндустриальному обществу. Такая задача не может быть решена без реиндустриализации, иными словами, без восстановления в России индустрии на сугубо современной основе.
Антитезис второй. Модернизация в экономике не может осуществляться изолированно, без демократизации общественной жизни. В нашей стране процесс демократизации развивается зигзагообразно. До сих пор не обрела независимости судебная система. Законодательная власть, как правило, беспрекословно выполняет волю руководства, даже в тех случаях, когда неочевидна правильность поступающих установок.
На низком уровне находится политическая конкуренция. Слова о том, что Госдума «не место для дискуссий», мы дружно осудили, но от такого осуждения очень долгий путь до превращения наших законодательных органов всех уровней в места для серьезных дискуссий, которые способны оптимизировать законотворческий процесс. Если и достигнут ряд успехов в проведении выборов на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, то сохраняется практика административного давления, когда «Единая Россия» в открытую оценивает зависящего от нее местного руководителя по проценту единороссов, прошедших в орган власти.
Свобода слова, гарантированная Конституцией, распространяется на возможность публикации в СМИ материалов, критикующих руководство. Но одновременно сохраняется «руководящий жезл», особенно в отношении телевизионных каналов – государственных и основных частных, имеющих наибольшую аудиторию, – позволяющий подчас направлять их деятельность в виде синхронных кампаний.
В целом ряде принципиальных случаев игнорируется общественное мнение. Последний пример этого – переименование милиции в полицию. Евгений Примаков уверен, что при проведении социологического опроса большинство высказалось бы против. Новое название далеко не идеальное и потому, что люди помнят, а еще большее число знают о преступлениях «полицаев» на оккупированных территориях Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. К тому же переименование потребует значительных затрат из бюджета.
Все перечисленное – а о многом в этом плане можно сказать гораздо больше – требует серьезных мер в области демократизации. Без таких мер прорыв в экономике затруднен, если вообще возможен. В этом не должно быть никаких сомнений.
Антитезис третий. С учетом специфики России демократизация ни в коем случае не должна приводить к ослаблению государства. Нужны, безусловно, порядок, устойчивость, стабильность, безопасность. Ослабление силы Закона противопоказано модернизации.
Многие ассоциируют сильное государство с авторитарным правлением, иногда даже с тоталитарным. С этим Евгений Примаков категорически не согласен. Для осуществления модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа.
Антитезис четвертый. Правильный вывод, что без демократизации невозможна модернизация экономики, не должен интерпретироваться как заключение о необходимости сначала провести политическую модернизацию, воспользовавшись хорошей конъюнктурой цен на экспортируемое сырье, и только затем приступить к модернизации экономики. Не согласен президент ТПП РФ и с другой последовательностью, что следует, дескать, заморозить демократизацию общественной жизни до того момента, пока не будут достигнуты ощутимые результаты в области экономики. Начиная с этапа экономической модернизации, очевидно, необходимо одновременно сосредоточиться на защите человека и его собственности от произвола, на установлении верховенства Закона, обязательного для всех, и независимости правосудия.
Антитезис пятый. Модернизация, которая ставит своей целью выведение России на уровень производительных сил и высших достижений общественного развития, свойственных нынешнему технико-технологическому укладу, не означает необходимости «раствориться» нашей стране в западном мире, который в целом достиг этого уклада.
Существует также близкая к ней, но несколько другая идея – выбора Европейского союза в качестве единственного союзника в деле модернизации, что противопоставляется всем иным направлениям, в частности Китаю. Евгений Примаков в этой связи считает, что многовекторная политика намного плодотворнее для модернизации России.
Антитезис шестой. Невозможно проводить модернизацию, отгородившись от остального мира и углубившись в чисто российские реалии. На процесс модернизации в нашей стране должна, несомненно, воздействовать российская политическая культура. Но полагать, что она способна определять основные черты этого процесса, не приходится.
Принижение общечеловеческих ценностей, даже их игнорирование – это мы уже проходили, когда утверждали, что над всем превалирует классовый подход. Неужели плодотворно ныне противопоставлять общечеловеческим уже не классовые, а национальные ценности?
Антитезис седьмой. Идеология необходимой России модернизации не должна быть «пристегнутой» к тому или другому человеку, каким бы способным ни был такой политический лидер. Этот антитезис, сказал Евгений Примаков, родился, когда он прочел текст независимого экспертного доклада, презентация которого состоялась в Институте современного развития (ИНСОР). В докладе предлагалось формирование двух структур власти: одна из них полностью замыкает весь процесс модернизации, в том числе отдельные модернизационные проекты, на президента, обеспечивая все это «параллельной вертикалью власти». Другая вертикаль – «регулярная бюрократия», функция которой сводится к «поддержанию и обслуживанию уже существующих, сложившихся социальных систем». «Координация деятельности тех и других и расстановка приоритетов в конфликтных случаях является прерогативой президентской власти», – пишут авторы доклада.
Нельзя закрывать глаза на то, что в обществе, особенно в его элитных слоях, распространяется представление, которое отчетливо выразила политолог Елена Шестопал: «В силу особенностей конфигурации власти в сегодняшней России мы имеем не одну, а две повестки дня власти: модернизационную, связанную с именем президента Дмитрия Медведева, и консервативную, которую предлагает «Единая Россия» во главе со своим лидером – Владимиром Путиным».
Очень бы не хотелось, чтобы такие черно-белые представления получали свое развитие, отметил глава ТПП РФ. Многим, в том числе и самому Евгению Примакову, очевидно, импонирует объяснение Владимира Путина отношений в «тандеме». Он сказал: «Эта единая команда, внутри которой, естественно, к одним и тем же проблемам возникали разные подходы, все-таки в спорах выходила на правильные решения».
Есть основания для оптимизма
«Уважаемые коллеги, друзья, – обратился к аудитории Евгений Примаков в заключение доклада. – Мы вступили в новый год, который, будем надеяться, станет лучше 2010-го. Без оптимизма, пусть даже умеренного, трудно жить патриотически настроенным людям – а именно такие собрались в этом зале. Тем более что существуют все основания для оптимистического подхода к будущему России.
Это и достижения России на международном поле, к которым президент ТПП РФ отнес ратификацию конгрессом США Договора СНВ-3, снижение напряженности с НАТО и развитие связей с целым рядом государств.
Это и возрастающая мощь страны, прочно ставшей одним из значительных членов мирового сообщества. Это и все большее сближение российского руководства с действительными интересами, с реальными проблемами страны и ее населения. Это и вера в светлое будущее нашей Родины – России».
